Секс перед концом света

Если судить по трем первым ласточкам фестиваля, то в его программу включены фильмы добротные, но не делающие культурный шок. Получается, безыскусность и есть признак арт-хаусного кино. Именитый Абель Феррара (США), перед тем как начать заунывное повествование, использует лакомую приманку: драма "4:44. Последний день на земле" начинается с затяжной, как заоблачный парашютный прыжок, эротической сцены, когда и конец, и начало, и середина света пофигу. Ан нет. До официально объявленного Апокалипсиса остаются целые сутки, и мы вынуждены наблюдать, как персонажи, разделавшись с сексом, постепенно сходят с ума.

Делают что попало, как, в общем-то, и всегда, разве что с большей долей истерии. О приближающемся конце света не дает забыть эффектный шумовой фон и, наконец, звучащее небо становится кислотно-зеленым, объятое предсмертными судорогами. Оно отзеркаливает состояние толпы: невозможно принять правду о том, что человечество себя исчерпало. Из ТВ льется бред о лучшем уделе в другом мире, а Скай (Шенин Ли) твердит, как мантру, судорожно обнимая своего Сиско (Уиллем Дефо): "Мы просто сдадимся богу… Мы уже ангелы".

Но есть в "Последнем дне" истинно прекрасные моменты. Лейтмотив фильма – картина, которую пишет Скай. Из хаотичных бросков краски, из бесформенных пятен вдруг выплывает некий дракон, сжирающий без разбору и хрупкий мир художника, и грубый мир прожигателей жизни. Самыми ценными становятся слова матери Скай – старухи, много повидавшей и понявшей: "Твои картины… Ты сделала все, что только могла сделать, чтобы этот мир не был уничтожен. Но они его уничтожили…"

Второй фильм фестиваля – драма "Цезарь должен умереть" братьев Тавиани (Италия) – посвящен именно благотворному воздействию искусства на мир в общем и природу человека в частности. Он, как дистиллированная вода, очищен от каких бы то ни было примесей. Искусство показано здесь в чистом виде: заключенные тюрьмы строгого режима не то что вживаются в репетиции трагедии Шекспира "Юлий Цезарь" – живут Шекспиром, не то что примеряют слова пьесы на себя – посредством их выражают собственное душевное состояние.

Авторы вплавляют в шекспировский текст реплики персонажей, растолковывающих нам, какое происходит великое слияние искусства и жизни. "У меня такое чувство, что Шекспир жил на улицах нашего города", – удивляется самодеятельный артист. "Совсем спятили. Нет чтоб досидеть как положено, так взялись дурака валять", – комментируют зеки, вовлеченные в массовку. И, наконец, итог после триумфальной премьеры, снятой в цвете, в отличие от ч\б всей картины: "С тех пор как я открыл для себя искусство, моя камера стала настоящей тюрьмой". Причем здесь Апокалипсис? Притом, что только искусство может спасти от разрушения, духовного ли, физического – любого. Братья Тавиани предлагают идеалистический взгляд на мир, над которым неумолимой тенью навис Апокалипсис.

Режиссер "Зверей дикого юга" Бен Зайтлин (США) тоже своего рода идеалист. Аборигены Луазианы яро отстаивают свободу, состоящую из нищеты быта и убогости духа. Нам предлагают вглядеться, как они прекрасны в своей стихийной свободе, как не по годам мужает шестилетняя девочка Хашпапи, становясь вожаком стаи. Экзотический народец – лакомая тема для окруженных благами цивилизации европейцев и беспроигрышный вариант для фестивального жюри. Тем более если на головы преданных родному углу дикарей обрушиваются ледники, ураганы, штормы, пожары и даже стада диких свиней, которых Хишпапи умудряется остановить одним взглядом. Жанр фильма обозначен как фантастика, но фантастического здесь разве что материализующиеся фантазии девочки. Подобный конец света происходил и вчера, и позавчера – причем здесь сегодня?

Кодовое слово "Апокалипсис" стало паролем для входа в любые двери. Не, это просто песня какая-то. "Вас, господа кинематографисты, что, календарем майя стукнули?" – иронизирует один из блоггеров в комментах к "Последнему дню на земле". Как будто конец света не сопровождает человечество с самого начала этого самого света, с христианского мифа об изгнании из рая и всемирного потопа. Походы крестоносцев, монголо-татарские и прочие ига, эпидемии чумы и халеры, войны, хиросимы, теракты, экологические и другого рода катастрофы – была когда-то благодать на Земле? Хороша сентенция одного из персонажей "Последнего дня": "Конец света начался с самого нашего рождения. Не относись к этому всерьез".

Мир на то и мир, чтобы катиться в пропасть. Причем не по наклонной, а по какой-то другой траектории, ибо зарождался не на сияющих высотах. Мир прекрасен только в воображении идеалистов. Тех, кто находит смысл жизни в творчестве. Вот и творите. Перестаньте жрать, пить, колоться, пакостить, впадать в истерию и вопить о конце света, который сами же и притягиваете, но все никак не можете притянуть до основанья.

Не такое это уж и откровение. Те, кто стоял на пороге смерти, рассказывали, что в последние мгновенья через воспаленное сознание пролетает вся жизнь – и открывается истина. Никаких сверхоткрытий режиссеры этих картин не делают. Видимо, чтобы подняться до таких высот, надо самим пережить настоящий конец света. Но тогда они уже ничего не смогут снять. Разве что в другом измерении…

Корреспондент МORSа смотрел "Другое кино" в  новосибирском кинотеатре Синема Парк в Сан- Сити.